Думский вестник № 1(16)

Парламентские слушания на тему "Концепция общественной безопасности России" прошли 28 ноября 1995 года. Их организовали Комитет Государственной Думы по безопасности и фракция Либерально-демократической партии России.

Вела слушания заместитель председателя Комитета по безопасности Н. В. Кривельская.

КОНЦЕПЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ

Парламентские слушания на тему "Концепция общественной безопасности России" прошли 28 ноября 1995 года. Их организовали Комитет Государственной Думы по безопасности и фракция Либерально-демократической партии России.

Вела слушания заместитель председателя Комитета по безопасности Н. В. Кривельская.

Из вступительного слова Н. В. Кривельской:

— Концепция общественной безопасности России ни разу не выносилась на парламентские слушания. Это инновационная идея. Хотя концепция была розда­на в  министерства и учреждения, в том числе и учеб­ные, еще два года назад, какой-либо другой на сегод­няшний день нет ни в Государственной Думе, ни в пре­зидентских структурах.

18 октября Дума приняла постановление "О докт­рине национальной безопасности России", в которой президенту было предложено до 31 декабря внести в Государственную Думу его проект доктрины.

Из доклада генерал-майора академика К.П.Пет­рова:

— Коллектив разработчиков концепции поручил мне представить ее. Концепция разрабатывалась в те­чение нескольких лет. Костяком разработчиков явля­ются офицеры Военно-Морского Флота, других видов и родов Вооруженных Сил. Были привлечены ученые в различных областях знания, различных отраслях оте­чественной науки.

В России все есть. Есть могучие ресурсы, есть умельцы-производители, грамотные специалисты-уп­равленцы. У нас нет одного — собственной концеп­ции развития. И это накладывает свой отпечаток на всю деятельность наших государственных органов. Пока страна будет находиться в состоянии концепту­альной неопределенности, никакие законы не помогут выйти нам из нынешнего положения.

У предлагаемой концепции три отличительные черты. Первая — это ее целостность. Вторая — ее дол­говременность. Она рассчитана не на год, не на два, да­же не на десятилетия, а на столетие вперед. И третья отличительная черта концепции — это ее открытость. Она открыта всему обществу, всем слоям населения.

Основные положения концепции состоят из не­скольких блоков. Первый — это блок философских вопросов, связанных с пониманием процесса триединства материи, информации и меры. Второй блок воп­росов связан с пониманием глобального исторического процесса. Третий — определяет достаточно общую те­орию управления, которая позволяет выйти на пони­мание шести приоритетов обобщенных средств управ­ления обществом, если это касается одного государства или группы людей, либо шести приоритетов противо­борства, если это касается взаимодействия двух раз­личных систем или государств.

Дальше следует блок экономических вопросов, связанных с потребностями каждого человека в отдельности и человечества в целом. И наконец, речь идет о смене логики социального поведения людей.

В какое время мы живем? Мы утверждаем: про­блемы, которые возникли перед Россией и перед ми­ром в целом, заключаются в том, что человечество пе­реживает не очередную смену социально-экономиче­ских формаций, какими мы привыкли оперировать, а войну концепций, то есть переход из одной цивилиза­ции, называемой библейской, в принципиально но­вую, гармоничную, человечную.

Человеческое общество и жизнь человека в обще­стве характеризуются культурой. Культура есть ин­формационное состояние общества. Что происходило в глобальном историческом процессе на протяжении ты­сячелетий? Обмен информацией циркулировал как на генетическом, так и на внегенетическом уровне. И скорости циркуляции менялись. Если генетическая информация практически оставалась постоянной, то скорость обновления внегенетической информации постоянно увеличивалась.

В прошлые века генетическая информация (или частота обновления) была выше внегенетической, и это определяло логику поведения людей в обществе. В первой половине нашего столетия произошло измене­ние соотношения этих частот. А вот о том. Какие из этого последовали выводы, мало кто, к сожалению, за­думывался. И власть, которая не понимает происходящих изменений логики социального поведения людей, будет обречена на безвластие.

Мы говорим (и многим это понятно), что есть ма­терия, и ее все признают. И в академиях, училищах, институтах нам выдавали за постулат: первичными философскими категориями являются материя, энер­гия, пространство и время. Это было известно и в древ­ние века, но, оказывается, в древности была и другая система философских категорий, по нашей терминологии — материя, информация и мера. И рассматри­вать их в отдельности тоже невозможно.

В результате глобального исторического процесса цивилизация на планете Земля сформировалась сле­дующим образом: Запад (он олицетворял собой как бы цивилизацию материи) и, Восток (олицетворяет как бы цивилизацию духа, или, по-нашему, информацию). Оказалось, для того чтобы скрыть процессы уп­равления обществом, надо было скрыть понятие меры, и тогда можно манипулировать общественным созна­нием. А за этим кроются очень серьезные вещи, в том числе и для военных. Качание философского маятника от материи к идеализации, то есть от материализма к идеализму, влечет за собой громадные человеческие жертвы, ошибки в управлении обществом и еще мно­гое другое.

Мы же утверждаем, что материя, информация и мера существуют в неразрывном единстве и являются процессом. Вселенная вечна и бесконечна, она зарегу­лирована таким образом, что ни к чему не стремится, не ищет новых форм существования, не знает развития в том плане, что не стареет и не молодеет, не улучшается и не ухудшается и так далее. То же касается и времени, и спирали эволюции.

Если смотреть на историю как на некую цепь случайностей, тогда можно сказать: ну а что тратить си­лы, когда и так ничего не произойдет, все происходит так, как происходит. Если же признать, что глобаль­ный исторический процесс носит управляемый харак­тер, тогда мы выходим на принципиально важные вы­воды.

Задачу управления может решать только разум. Разум может быть либо индивидуальным, либо соборным. И любой процесс в мироздании — это либо про­цесс управления, либо самоуправления. Но важно вот что. Могут быть различные способы и режимы управ­ления, в том числе и человеческим обществом как не­коей суперсистемой. Можно осуществлять сильные маневры, можно осуществлять слабые, чтобы изме­нить состояние общества в ту или иную сторону. И есть различные схемы управления. Можно работать по за­данной программе, можно работать по программно-адаптивному способу, а можно и по схеме "предиктор-корректор". Наиболее эффективный способ управле­ния, с точки зрения достаточно обшей теории управле­ния — это работа по схеме "предиктор-корректор", о которой мы и говорим. Очень важно выйти на понима­ние качества управления.

Нас приучили к тому, что труд человеческий делится на физический и умственный. Мы же утвержда­ем, что труд подразделяется на труд управленческий и труд производительный.

Как оценить управленческий труд? Каковы кри­терии его оценки? Мы выходим на понимание качества управления и ошибки управления. Если целеполагание будет одним и человечество будет управляться и достигать определенной области допустимых значе­ний, это будет приемлемое качество управления. Если целеполагание будет неверным или ошибочным и в ре­зультате ошибка управления будет накапливаться и достигнет критических значений, тогда существова­ние человеческого общества окажется под угрозой, что сейчас вы все и наблюдаете.

Но этот процесс можно рассматривать только в не­разрывном единстве с пониманием структуры того общества в котором мы живем. Мы говорим, что мы жи­вем в толпо-элитарном обществе. В чем смысл? Смысл в том, что в информационном отношении общество раз­делено как бы на три части — верхушечную (мы ее ус­ловно назвали жречество), среднюю (элита) и толпу. Жречество владеет и методологией, и фактологией в полном объеме. Элите дается фактология в части, ее касающейся. А толпа целенаправленно лишается и тех, и других знаний.

Что происходит дальше? Устойчивость функцио­нирования толпо-элитарного общества обеспечивается устойчивостью пирамиды. Но в связи с изменившимся соотношением эталонных частот или сменой логики социального поведения людей происходит процесс проникновения знаний вниз, пирамида как бы размы­вается. Раз разрушается ее устойчивость, то разруша­ется устойчивость и всей структуры, чему мы сейчас все свидетели.

Посмотрите, авторитетов в нашем обществе уже практически нет. Исчезли авторитеты. И исчезли они в результате смены логики социального поведения. И Апокалипсис, который нам предрекали церковники, уже свершился. Человечество его пережило, пусть бо­лезненно, но пережило. Когда эталонные частоты внегенетической и генетической информации совпали, именно тогда по земле прокатились волны революций. Прошли первая и вторая мировые войны

Какой вывод? Устойчивость функционирования такого общества в настоящее время можно поддержи­вать только искусственно, за счет биороботизации толпы, то есть, внедряя алкоголь, наркотики, музыкальное зомбирование, все прочие средства для того, чтобы от­лучать людей от знаний. С другой стороны, разрушая общество и не давая ему знаний, невозможно повысить качество управления. Но общество, тем не менее, функ­ционирует. Потому что в суперсистемах, которой и яв­ляется человеческое общество, должна выполняться полная функция управления.

Содержательной стороной полной функции уп­равления (она обязательно присутствует в любом об­ществе) является следующее: опознавание фактора среды с которым сталкивается интеллект, то есть фак­тора, воздействующего на ту или иную систему; фор­мирование стереотипа распознавания этого фактора на будущее, с тем, чтобы отрабатывать его возмущаю­щее воздействие; формирование вектора цели управ­ления в отношении этого фактора и внесение его в об­щий вектор: формирование целевой функции или кон­цепции управления: организация управляющей структуры, несущей в себе целевую функцию управ­ления; контроль или наблюдение за деятельностью структуры в процессе управления; поддержание рабо­тоспособности системы либо ее ликвидация, если она выполнила свои функции.

Хотим мы или не хотим, но полная функция уп­равления обязательно выполняется. Если она не вы­полняется в каком-то обществе или какой-то элемент ее не выполняется здесь, то выполняется другими.

В нашем обыденном сознании существуют три ветви власти: законодательная, разрабатывающая за­коны, по которым живет общество; исполнительная, которая исполняет эти законы, и судебная которая следит за работой исполнительной власти и исполне­нием законов.

Зададимся вопросом: на основании чего формируются и разрабатываются законы? Я думаю, что они происходят не от химической реакции в мозгу челове­ка. А от того, что каждый чем-то руководствуется. Чем? Он руководствуется определенной идеологией.

Одна фракции руководствуется одной идеологией, другая фракции — иной. Из этого следует признание того, что есть некая власть, которая довлеет над законодательной и может быть не оформлена де-юре, но фактически присутствует.

Возникает следующий вопрос: а кто и на основа­нии чего формирует идеологию? Тут мы выходим на концептуальную власть. Именно она и обеспечивает функционирование общества по полной функции уп­равления. Она распознает факторы, воздействующие на общество, формирует векторы цели и концепции управления, достижения цели. Эта власть автократична по своей природе и игнорирует демократические процедуры общества, не желающего признать ее авто­кратию. Власть — это реализуемая способность управ­лять.

Теперь о приоритетах обобщенных средств. Мы говорим о шести приоритетах обобщенных средств уп­равления человеческим обществом. Шестой приори­тет, если по значимости подниматься снизу — это обычные средства поражения. И на базе этого приори­тета ведутся "горячие" войны. Пятый приоритет — это оружие геноцида, когда можно с помощью алкоголя, наркотиков порабощать целые страны, подчинять своей воле народы, врагов, противников и так далее.

Четвертый — это экономический приоритет, ког­да с помощью кредитно-финансовой системы можно также подчинять себе целые страны и народы. Третий приоритет — фактологический. Это раз­личные технологии политики, идеологии, религии, ко­торые воздействуют на умы и сердца людей. Но выше стоит хронологический, или историче­ский, приоритет, который формируется первым при­оритетом, методологическим.

С этой классификацией можно выйти и на пони­мание материального и информационного оружия, "горячих" и "холодных" войн. "Холодная" война нача­лась не с речи Черчилля в Фултоне и не закончилась сейчас. "Холодные" войны велись, ведутся и будут вес­тись еще.

Говоря об угрозах и опасностях для России, мы предлагаем подход с позиции этих шести приоритетов обобщенных средств управления человеческим обще­ством. Тогда и многие вещи становится понятны, и формирование законов, в том числе в Государственной Думе.

Россия сейчас стоит перед выбором: или жить в рамках старой концепции, или принять новую. Да, это будет новая концепция. И она обеспечивает предска­зуемое, устойчивое развитие общества.

Из доклада академика Международной академии информатизации Е. Г. Кузнецова:

— Мое выступление — продолжение доклада Кон­стантина Павловича Петрова. Посвящено оно чисто экономическим вопросам, четвертому приоритету, хо­тя различие приоритетов, конечно, относительно, они все взаимосвязаны. Но и у экономики есть мировоззренческая составляющая и значимость.

Сейчас партий много. Мы их лидеров можем раз­личить по фотографиям, по видеорядам на телевиде­нии. Но в концептуальном отношении, ни одна полити­ческая действующая сила не представила ясной, убе­дительной концепции на уровне причинно-следственных связей. Во-первых, результат, то есть каким обра­зом мы пришли к нынешнему состоянию. И, во-вторых, концепция управления будущей Россией.

Главное, что отличает политические партии и их концептуальную неопределенность управления, замалчивается. Это вопрос о собственности. Почему воз­можно было его замолчать или продолжать использо­вать понятие "собственность" либо в узко юридическом смысле, игнорируя мировоззренческие, либо прота­скивать представления, которые навязывались на предшествующем этапе? Потому, что скрываются главные различия, действующие в общественном про­цессе, в глобальном историческом процессе. Это — взаимодействие управленческого и производительного труда. Потому, что по своему содержанию собствен­ность не может быть интерпретирована кроме как пра­во управления теми или иными средствами производ­ства. Когда мы используем понятие "собственность" без уточнения, что это собственность на средства про­изводства, мы тем самым создаем инверсию или анта­гонизм целей. Собственность частная, "личная", без­условно, существует. И она даже не описывается в полном объеме законодательными кодексами.

А вот собственность на средства производства яв­ляется злобой дня, политической. Она не может быть разрешена без предъявления обществу концепции уп­равления, которую оно может освоить. Ибо, исходя из закона времени, главный ресурс повышения управляе­мости общественных процессов — включение обще­ственных сил, то есть повышение уровня самоуправле­ния. Это вне всяких сомнений.

Второй важнейший ресурс — превращение орга­нов власти в ответственные перед обществом структу­ры. А, следовательно, это параметр их деятельности.

Итак, собственность — это лишь право управле­ния. А собственность на природные ресурсы и землю — только право организовать труд по их использованию.

Все партии вроде бы сейчас согласились (возник некий устойчивый, я бы так сказал, консенсус) с многообразием форм собственности, или многоукладно-стью экономики. Обратите внимание, все борются за власть и одновременно все признают многоукладность. Потому что не выяснены приоритеты и не раскрыта со­держательная сторона вопроса. А она касается разли­чий между формами собственности — общественной и частной. Какова она по содержанию, частная или общественная, зависит от того, как формируется круг управленцев.

Если работники сферы материального производст­ва имеют реализуемую возможность сменить управ­ленцев, не обеспечивающих должного, в рамках некой концепции, качества управления, то собствен­ность общественная, как бы она сама себя ни называ­ла. Если же работники не имеют возможности сместить управленцев — тогда собственность частная, какая бы вывеска ни висела над строем.

Принципиальный исторический факт. После смерти Сталина КПСС и номенклатурная партийная элита, потерявшая постепенно методологическую культуру, а, следовательно, утратившая концепцию управления, цели, во имя чего осуществляется управление, замкнула на самое себя социальные границы, откуда черпаются управленческие кадры. То есть воз­никла корпорация. Поэтому предшествующая собст­венность была частнокорпоративной. Частная собст­венность может быть непосредственной, а может быть и корпоративной, когда управление осуществляется по доверенности. Не разобравшись с вопросом о собствен­ности, нельзя двинуться дальше. Концептуальная не­определенность завела наше общество в тупик. Кста­ти, это же и во всем мире наблюдается.

Что мы предлагаем? Во-первых, мы тоже за мно-гоукладность экономики. Во-вторых, в силу того, что экономика на протяжении веков создавалась по логике суперконцерна, она может быть организована и выве­дена сейчас в устойчивое течение процессов только на базе приоритета общественной собственности и со всеми остальными возможными дополняющими уклада­ми. Это касается вопроса о собственности.

В экономике действует частное хозяйство. Даже в материальном смысле обобществление просто невоз­можно. Потому что экономика состоит из множества отраслей и из отдельных предприятий. Экономика со­ставляет по своему содержанию продуктообмен — это ее главное социальное содержание. И это объект уп­равления.

Встает вопрос: почему все партии отмалчиваются по поводу главного пункта — какими средствами осу­ществляется управление данным объектом? Блеф о саморегуляции рынка, по-моему, сейчас уже постепенно всеми осознается именно как блеф. И связан он с тем, что ратующие за так называемую либеральную эконо­мику и частное предпринимательство, преувеличива­ющие его значимость в истории не хотят замечать роли кредитно-финансовой системы в управлении. Наша методология позволила и здесь дать принципиальное решение.

Почему мы считаем, что многоукладная экономи­ка возможна, но на приоритете общественной собст­венности? Потому что кредитно-финансовые системы в прежних экономических теориях представлялись в качестве номинальных. Наше базовое предложение – это применение математической теории подобия к макроэкономической системе.

Два пояснения. Макроэкономическая система, во-первых, импульсного действия, потому что она описы­вает процесс. Продукты обмена всегда сопряжены с технологически обусловленным периодом производст­ва той или иной продукции, хоть информации, хоть определенных вещей. Следовательно, на производство тратится время, а передача произведенного продукта из производства в обращение, в потребление происхо­дит мгновенно. Отсюда импульсивность действия.

Во-вторых, по своему содержанию продуктооб­мен, который описывается, в частности, межотрасле­вым балансом, разработанным еще Леонтьевым и ак­тивно разрабатывавшимся в Советском Союзе все предшествующие нам сорок лет, не был привязан к двум важнейшим элементам управления — к его каче­ству и к целям. Методологии этого не было.

Что представила наша концепция? Мы различили впервые в экономической науке цели управления по двум признакам, взяв за исходную конечный субъект потребления, то есть человека. В основе целей произ­водства лежат потребности человека, которые делятся на два главных класса. Это — демографически обус­ловленные потребности, организованные по пирамиде, начиная от индивидуальных, половозрастных и кол­лективных, семейных и инфраструктурных, затраги­вающих все общество, и кончая деградационно-паразитарными потребностями (главным образом — эли­ты), к которым относятся все потребности, дезоргани­зующие производство в силу того, что они непредска­зуемы.

Экономическая доктрина, реализуемая в России, совершенно неопределенна с точки зрении конечных целей, хотя по факту, по умолчанию, она реализует в целом западную версию экономики, в которой явоч­ным порядком обеспечено господство деградационно-паразитарного вектора целей над демографически обусловленным. Почему этот тезис принципиально важен? Потому, что введение конкретного понятия "вектор цели" позволило информационно замкнуть межотраслевой баланс, а тем самым привести в поря­док весь математический аппарат, используемый в уп­равлении. Двадцать пять уравнений сформулированы и описаны нами. Я надеюсь, что депутаты уже с ними знакомы.

Второй момент касается объекта и средств управ­ления. Если межотраслевой баланс замкнут внутри се­бя и по целям совершенно определен, то в управлении с неизбежностью всплывает другая важнейшая задача — границы продуктообмена. То есть, какова та социальная организация, которая реализует или актуали­зирует средствами управления данное производство? Это вопрос о самодостаточности экономики.

Часть политических движений заявляет, что нуж­но поддерживать внутреннего производителя. Я ду­маю, что нужно уточнить — поддерживать внутрен­ний рынок. Управленцы могут отвечать перед населе­нием с точки зрения целей управления только в слу­чае, если они работают на это население. Этим сразу задается граница объектов управления. И это принци­пиальный пункт. Вопрос о самодостаточности россий­ского суперконцерна нельзя обойти стороной.

Западная экономика построена на пирами­де взаимно связанных долгов, отображающих пирами­ду вожделения, и в ней накоплен колоссальный вектор ошибки. Ведь спор Клинтона со своим конгрессом был далеко не случайным. Западная экономика, библей­ская цивилизация — это гигантское, глобальное МММ, которое держится на ничем не обеспеченной эмиссии платежных средств и мировую экономику. Россию разыгрывали до определенного времени в ка­честве средства к поддержанию устойчивости западной системы. Но появление концепции "Мертвая вода" изменило принципиально правило игры в глобальном процессе. То, что раньше было тайным, теперь стало явным, и оно четко идентифицируется и, самое главное, прогнозируется.

Что же главное, с нашей точки зрения, в кредит­но-финансовой системе суперконцерна? В прежней экономике академическая наука не сумела теоретиче­ски замкнуть межотраслевой баланс, не определив ко­нечный вектор цели и не решив вопрос о мере продук­тообмена. Оборотной стороной межотраслевого балан­са является вопрос о рентабельности. И он выводит на понятие меры.

Мы утверждаем, что современная экономика в глобальном масштабе не имеет инварианта. То есть зо­лото не является инвариантом современной экономи­ки. Что же тогда инвариант? Это легко понять. Финан­сы — только тень, сопровождающая реальный продукт обмена. Деньги — только информация, цифры, сопро­вождающие продукты обмена.

Рынок — это динамический процесс некоего ус­тойчивого единства между платежными средствами и предъявленными товарами и услугами, связанными между собой прейскурантом цен.

Чтобы ввести в равновесие кредитно-финансовую систему или наладить макроэкономику, нужно ясно понять, что такое деньги или денежное обращение. Это информационный процесс, сопровождающий кон­кретный продуктообмен. В его основе лежит энергопотенциал производства, и, следовательно, соотношение между необходимой искомой величиной платежных средств и энергомощностей определяется объемом про­изводства плюс неким коэффициентом перерасчета.

Все современное производство является энергети­чески емким. С точки зрения его эффективности или роста производительности труда, оно характеризуется именно энерговооруженностью рабочего места, то есть способностью производить больше продукции на рабо­тающую единицу.

Нынешнее бедственное положение вызвано конк­ретными причинами. Во-первых, протаскиванием тай­ной концепции и не разработкой открытой обществу и понятной ему концепции управления на перспективу. Во-вторых, внедрением западной ростовщической кредитно-финансовой системы и нарушением баланса или платежеспособности общества росчерком пера финансиста.

Люди, которые не понимают, что такое кредитно-финансовая система по отношению к целостности на­родного хозяйства, либо шарахаются от денег, то есть пытаются перевести их на натуру и жестко централи­зовать, либо становятся холопами ростовщической стратегии.

Из выступления президента националь­ной и международной безопасности, редактора жур­нала "Безопасность" Л. И. Шершнева:

— Сложные чувства испытываешь, заслушав оба доклада. Они далеко небесспорны, но хорошо, что они состоялись. Это весьма полезное творчество. Здесь сказывается прежде всего обеспокоенность состоянием безопасности, настрой на поиски неординарных, не­традиционных подходов и решений.

Мне многое импонирует в суждениях докладчи­ков, прежде всего сам методологический подход по ря­ду позиций, попытка добраться до истоков безопасно­сти, глубинных причин или корней нынешних событий в России. Возможно, авторы концепции имели основание утверждать, что есть главный предиктор — миро­вое правительство, контролируемое еврейской финан­совой мафией, которая одинаково враждебна и рус­ским, и евреям... Любая точка зрения имеет право на жизнь, по крайней мере, на то, чтобы ее выслушали.

Я бы предложил передать представленную нам концепцию общественной безопасности России на ре­цензию экспертно-консультативному совету Государ­ственной Думы по проблемам безопасности. Чтобы можно было все рациональное, все полезное из нее взять для разработки концепции национальной без­опасности.

Есть резон в утверждении докладчиков, что основ­ной причиной неустройства России является концеп­туальная неопределенность. Действительно, нет кон­цепции, значит, нет и концептуальной власти как вы­сшей формы ее проявления. Но это верно, если мы го­ворим об отсутствии концепции у оппозиции, но я, ей богу, не согласен с тем, что у тех, кто сегодня разруша­ет Россию, скажем, у Чубайса, нет концепции ее раз­рушения. Один из главных идеологов «холодной» вои­ны, в которой мы понесли поражение, говорил, что мы понесли поражение интеллектуальное. А вот сейчас, когда Россия осталась одна, он сказал, что не видит шанса, что Россия выживет и тем более победит, по­скольку у России нет концепции бытия. Как видите, и здесь все сводится к поиску именно концепции.

Мне кажется, Дума не должна отдавать приоритет разработки концепции национальной безопасности президентским и иным структурам. Дума — это собор­ный орган, наиболее близкий народу, и неплохо будет, если она разработает свою альтернативную концеп­цию наряду с президентской. Хотя считаю предложе­ние Думы президенту до Нового года разработать док­трину национальной безопасности не совсем серьез­ным. Во-первых, по срокам. А во-вторых, Дума не должна сама уклониться от этого вопроса.

Нам нужно договориться о терминах. В законе "О безопасности", принятом в 1990 году, говорится о безопасности личности, общества, государства. Думается, разделение безопасности на государственную и него­сударственную, то есть общественную, вполне право­мерно. Отождествление общества и государства ведет, к весьма негативным последствиям. Что такое обще­ство? Это люди или совокупность граждан и природа, преобразованная или не преобразованная. Общество видимо, вне природы рассматривать нельзя. Общество первично, оно создает государство. И государство дол­жно быть подконтрольно обществу, а не наоборот. Государство — это люди, чиновники, аппарат. Это организационная форма выражения и зашиты интересов общества. Так должно быть по идее на практике. Но на практике чиновничья рать отождествляет себя с обществом, свои интересы с интересами общества путает свой карман с общественным. Это в равной мeре отно­сится и к безопасности.

Государственные институты проводят политику во имя интересов чиновничьей корпорации, но выдают ее за политику осчастливливания народа. Произвол этой политики может быть безграничным — от ГУЛАГов до отношения к народу как к морским свинкам: мы тебя подкормим, дадим что-то, если будешь себя хоро­шо вести. Поэтому сегодня появилась новая функция общества — защита от государственного насилия и правового произвола, от некомпетентных действий го­сударственных органов, волюнтаризма. Скажем, вы­боры в Чечне — это же чистейшей воды волюнтаризм. Или создание "партии власти", или фонда вкладчиков для поддержки так называемых халявщиков из карма­на тех членов общества, кто не поддался на этот обман. Ну отнимите у мафии и отдайте тем, кто пострадал! Нет же, нужно отнять у всего населения.

В широком смысле слова общественная безопас­ность адекватна национальной безопасности по совпа­дающим объектам и целям — человек, общество, госу­дарство. Различия — в средствах, методах и содержа­нии работы. Скажем, общество заинтересовано в безопасности и человека, и социума, и государства. А в узком смысле слова речь идет об обеспечении безопас­ности социума общественными, государственными средствами и методами.

Общественная безопасность сама по себе строится на добровольных началах, на гласности, соборности, гражданской инициативе, которые могут быть поддер­жаны государственными нормативными актами. Об­щественная безопасность отнюдь не сводится к обеспечению общественного порядка в общественных местах. Общество делегирует государству свои полномочия по взаимной договоренности. В свою очередь государство может передавать часть своих полномочий обществу по обеспечению безопасности.

Интересы общества и государства могут совпа­дать, могут быть самодостаточными, но могут и прин­ципиально расходится, когда интересы или государ­ства, или общества ставятся выше других. И в данном случае общество выполняет функции связки человека и государства, своего рода третейского судьи в их отно­шениях. Общество выполняет функции общественного контроля и под личностью и за деятельностью госу­дарственных органов и чиновников.

В этом отношении общественная и государственная системы безопасности дополняют друг друга. То есть государственная система в ее же собст­венных интересах нуждается в независимой, подчер­киваю, от нее системе общественной безопасности, которая бы ставила ей рамки. Некоторые думают, что рамки можно поставить законом. Но закон в наших ус­ловиях — это, как правило, декларация, иногда краси­вая, и нет механизма реализации декларации. Другое дело, если Государственная Дума могла бы опираться на общественные механизмы безопасности. Без этого она больше похожа на комитет по декларациям.

В любое время может найтись матрос Железняк или, скажем, президент Ельцин с его указом № 1400 — и Дума беззащитна. В ее интересах выступить с инициативой создания общественной системы безопасности, общественной обороны. При Думе важно было бы иметь общественный совет безопасности, ко­торый включал бы представителей науки, сословий и так далее. Хотелось бы, чтобы у новой Думы и к без­опасности было новое отношение, более концептуаль­ное, более системное, более комплексное. Сейчас без­опасность ''разделена'' по комитетам. Есть комитет безопасности, комитет обороны, сеть комитет эколо­гии. В комитете по экономике есть сектор безопасно­сти экономической и так далее. Видимо, необходимо сформировать какой-то единый комитет.

Систему общественной безопасности нужно начи­нать формировать с массового сознания. А это, в пер­вую очередь, работа школы, затем вузов. Это предпо­сылка того, что каждый гражданин станет субъектом безопасности, что безопасность, его историческая судь­ба не будут зависеть от доброго чиновника, доброго ца­ря или генсека.

Сейчас в школах и вузах введен предмет "Основы безопасности жизнедеятельности". Проблема нашей общественной, национальной безопасности в значи­тельной мере будет связана с новой посылкой для их обеспечения — привитием обществу социального био-духовного иммунитета.

Из выступления депутата Государственной Думы Н. В. Кривельской:

— Если проанализировать законодательный процесс Думы в течение двух лет, то мы согласимся, что действительно депутаты, внося свои законопроекты, руководствовались прежде всего идеологической пози­цией, интересами своих фракций и, естественно, про­блемами общества. Все вроде бы на месте. Но если мы даже по названиям проанализируем законопроекты, не углубляясь в их суть, то увидим, что все-таки они строились и по принципу угроз, объявления опасности угроз, перечня "предметов" опасности. Сколько опасностей, столько и направлений в нашем законодательном процессе. Есть и политическая безопасность, и экономическая, и экологическая, и демографическая, и ядерная, и так далее. Как ни странно, законопроекты и строились в соответствии с этой классификацией. Я только перечислю, какие вносились в Государственную Думу, и вы увидите, что мы шли не от концепции, потому что у нас ее нет, и нам неоткуда было выстро­ить приоритет законов. Посмотрите: об экологической безопасности, о продовольственной, о промышленной, о пожарной. А потом — о безопасности или защите свидетелей, несовершеннолетних, пенсионеров, инва­лидов, пациентов. Концепция общественной безопас­ности под названием "Мертвая Вода", обсуждаемая нами, конечно, не бесспорна. Но я бы ее не отвергала. Потому что у нас нет другой концепции. А с чего-то нужно начинать.

Комитет по безопасности в конце своей деятельно­сти пришел к выводу, что нужно принять постановле­ние о доктрине национальной безопасности. Оно на­столько жалкое, что… Но мы единогласно за него про­голосовали, поскольку хоть с чего-то нужно начинать. Без доктрины как без ориентиров.

У меня есть особое мнение по принятому поста­новлению, и я его высказывала в нашем комитете. Но я не могла проголосовать против, потому что хоть кто­- то должен был начать думать о доктрине, о концепции. Так вот, в первом пункте этого постановления состоя­ние национальной безопасности признано неудовлет­ворительным. Наверное, не об этом нужно было гово­рить, а о том, что идет отчуждение государства от вла­сти, отчуждение власти от народа, государства от на­рода. Вот что нужно было записывать. И я согласна с Леонидом Ивановичем Шершневым: действительно, как можно предложить президенту к 31 декабря со­здать доктрину национальной безопасности? Ну это как у Платонова в ''Чевенгуре'': "Давайте к лету по­строим социализм, когда травки зазеленеют''. Так нельзя. Поэтому я и взяла на себя инициативу озвучи­вания этой концепции общественной безопасности, которую держат в портфелях все, но, видимо, прочи­тать без авторов ее трудно.

Наш комитет долго, в течение двух лет, разраба­тывал законопроект "О национальной безопасности", но так и не успел вынести на обсуждение. Дума, види­мо, должна была начать свою деятельность именно с закона "О национальной безопасности", а мы его про­ект выдали под занавес. Не Комитет по безопасности, а группа депутатов — Анатолий Лукьянов, Владимир Семаго и Олег Миронов. Но, как показали на парла­ментском заседании пояснения авторов законопроек­та, они видят национальную безопасность очень узко.

Нет даже глубокого объяснения, что же такое на­циональная безопасность. Послушайте, что говорит Семаго: "Возникновение этого проекта продиктовано целым рядом обстоятельств, свидетелями которых мы, в общем, все являемся''. Вопрос номер один — это Чеч­ня. А ведь была бы Чечня или не было бы Чечни, закон "О национальной безопасности'' в любом случае ну­жен. Ибо это наше направление, это наши ориентиры. Поэтому я и взяла на себя смелость организовать слу­шания и начать хоть с какой-то базы. И если авторский коллектив из Санкт-Петербурга предложил концеп­цию, которая на столах у всех лежит под кодовым на­званием ''Мертвая Вода'', то давайте дадим ей оценку. Авторы не защищаются от иных мнений. Наоборот, все замечания можете непосредственно и к нам, в ко­митет, присылать и передавать лично им. Призываю вас исходить не из позиции защиты или отстранения концепции, а, наоборот, поискать вместе рациональ­ное зерно. Я же буду предлагать создать в новой Госу­дарственной Думе специальную экспертную комиссию, которая бы ознакомилась с этой концепцией и да­ла ей оценку.

Из выступления заместителя руководителя ап­парата Московской городской думы О. А. Бектобеговой:

— У нас создана научная лаборатория "Гряду­щее". С точки зрения ее сотрудников, понятие "без­опасность" множественно. Однако его краеугольным камнем является всеобщее образование народа, по це­лям и задачам согласованное с целеполаганием про­цесса общественного развития. Здесь мы обозначаем сферы первого и третьего приоритетов представленной сегодня концепции, потому что ею занимаемся довольно давно и достаточно хорошо.

Общество должно понимать, куда оно движется. Точно так же, как каждый, совершая то или иное дей­ствие, понимает, зачем он это делает. В противном случае личность недееспособна и подлежит опеке. Мы уважаем личность и думаем о российском обществе иначе.

Понятие безопасности имеет также два ключевых аспекта: это профилактика и зашита. В аспекте "защи­та" предполагается рассматривать состояние Воору­женных Сил, правоохранительных структур, службу безопасности, включая разведку, непосредственно си­ловые структуры и комплексы, обеспечивающие их жизнедеятельность. В аспекте "профилактика" — практически все отрасли по приоритетам. На первом месте — образование, на втором — здравоохранение, экология, право.

В отношении права скажу особо. Если нет целеполагания, непонятно, каким должен быть и куда будет направлен закон. А устойчивость государства зависит от процента естественного или простого права, содер­жащегося в кодифицированном праве, по которому мы с вами живем. А естественное право живет в народе. Когда они совпадают, государство устойчиво.

Не секрет, что мы даже сами не знаем иногда тех законов, которые принимают и Московская городская дума, и Государственная Дума. А народ не знает тем более. Как же он может по ним жить? И чиновники не знают. Чиновники знают только отраслевые законы, и то плохо.

Мы, однако, предлагаем посмотреть на все выше­перечисленные отраслевые направления государственной жизни несколько с иных позиций. Именно с по­зиций целеполагания.

В основе любого целеполагания лежит мировозз­рение. Творческая лаборатория "Грядущее" считает, что основной задачей текущего периода является переход, не пугайтесь, с антропоцентристского взгляда на теоантропокосмический. То есть если раньше мы рас­сматривали себя как центр мироздания, то теперь нам предоставляется возможность (каждому по вере, ко­нечно) творить Вселенную в тесном сотрудничестве с высшими силами.

Согласно новейшим разработкам наших ученых энергетика человека, называемая аурой, не только до­ступна экстрасенсам, но теперь регистрируется и может корректироваться приборами. Собственно, на этом основаны и все виды психотронного оружия. Да, такие вещи находят применение прежде всего в военно-промышленном комплексе. Пока, к сожалению, обходя гуманитарные области. То есть это существует как побочный эффект того, что разрабатывается воен­но-промышленным комплексом.

Однако если созданное на базе подобных нарабо­ток оружие является действительно грозным, то защи­та от него проста и доступна каждому. Человек, кото­рый обладает знанием о себе как о микрокосме, то есть целой частице целой Вселенной, владеет, хотя бы на примитивном уровне, какой-либо духовной практи­кой, позволяющей ему наращивать свои энергетиче­ский потенциал (верующие люди знают прекрасно, что, например, молитва, духовная практика — то же самое свободное дыхание, сейчас очень распростра­ненное). И этот человек не подвержен воздействию психотронного оружия. Потому что с нашим биологи­ческим компьютером, который представляет собой на­ше тело, по силе не может сравниться ни один прибор. Тут как по народной практике: не нападают на того, кто не боится.

С вышеизложенных позиций каждое из отраслевых направлений будет выглядеть несколько иначе, чем сейчас. В сфере образования, например, безопас­ность может рассматриваться как наиболее полная ин­формированность общества о текущих общественных процессах и повышение знаний о человеке как жителе Вселенной. В здравоохранении — это раскрытие до­полнительных возможностей, в том числе психиче­ских и в конструкции физического тела.

Рассматривая, таким образом, каждое отраслевое направление функционирования государственного ме­ханизма, можно прийти к выводу, что на основе пред­ложенной концепции следует говорить все-таки не о безопасности как таковой, а о безопасном, устойчивом развитии Российского государства. Что, кстати, на ос­нове этой концепции вычленяется абсолютно.

Предложенная концепция, на наш взгляд, вполне позволяет разработать программу такого развития страны, основываясь на некой философской базе, ко­торая может быть представлена тремя частями. Ду­маю, для всех, кто первый раз слушает эту концеп­цию, очень сложно ее воспринять сразу.

Значит, три части. Это общая философия, теория концептуальной власти (аналог политэкономии), тео­рия прогноза и событийного моделировании. Эти три позиции российского происхождения. Еще несколько лет назад мы жили "по" немцам, англичанам и фран­цузам — российского не было. Теперь есть. Пока в те­ории. На практике же мы видим политическую апатию общества, и вряд ли можно надеяться на то, что удаст­ся быстро построить государство, пусть и по хорошо скомпонованному чертежу. Идея все-таки должна ов­ладеть массами.

Если мы с вами эту концепцию или то, что мы на основе ее создадим, не доведем до сведения народа и не сделаем людей, большинство или хотя бы какую-то часть, своими сотрудниками, своими единомышленни­ками, не видать все равно нам благополучия.

Говорить, что произошла смена логики социаль­ного поведения, рано. Это процесс, который еще идет.

И поэтому, с нашей точки зрения, больше подходит формулировка: ''Может произойти, происходит сме­на...'' Смене логики социального поведения на созна­тельном уровне еще необходимо способствовать, нуж­на кропотливая разъяснительная робота на основе чет­ко сформулированных тезисов, ясно выраженного личностного интереса, чтобы каждый человек, с одной стороны, увидел для себя пользу в этой концепции, что будет с ним лично, а с другой стороны, смог бы опреде­лить меру своего участия в общем деле.

Мы поддерживаем любые начинания, которые мо­гут спровоцировать мыслительный процесс в человеке. Мы поддерживаем предложения о широкой пропаган­де предложенной концепции и готовы сами принять в этом участие.

Конечно, обязательно нужна экспертная оценка...

H. B. Kpивельская:

—... реальности или нежизненности концепции?

О. А. Бектобегова:

— Для меня-то уже ясно, что концепция жизнен­на. Но экспертная оценка все равно нужна. И адапта­ция. Есть такие структуры, которые готовы адаптиро­вать любой материал. Нужно только заказать работу. Может быть, будущая Дума это сделает.

Из выступления кандидата технических наук В. М. Зазнобина:

— В конце XIX века русский поэт Федор Иванович Тютчев произнес очень важные слова:

"Нам не дано предугадать.

Как слово наше отзовется,

И нам сочувствие дается.

Как нам дается благодать''.

Именно в то время соотношение эталонных частот биологического и социального времени было таковым, что в обществе была толпо-элитарная нравственность. Толпа — это собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету. Толпа становится наро­дом только после того, как в обществе начинает дейст­вовать новый высокий уровень культуры восприятия и обработки информации. Общество было толпо-элитарным, потому что соотношение скоростей обновления информации на генетическом уровне, на хромосомном аппарате (то, что передается из поколения в поколе­ние, то, что мы назвали эталонной чистотой биологи­ческого времени) действительно было выше.

Наше общество технологическое. Почему все ви­ды животных берут из природы и сразу потребляют продукт? Единственный вид — это человек, который все, что он потребляет, производит. Поэтому наша ци­вилизации характеризуется развитием технологий. Было время, когда период существования технологий составлял тысячелетие, потом столетие, потом десятилетие. Именно в 60-х годах японцы как провозвестники информационного общества заявили: "Для того что­бы общество гармонично развивалось и удовлетворяло все более возрастающие потребности человечества, технологии надо менять каждые 5—10 лет". Соотно­шение двух частот — эталонной частоты и биологиче­ского и социального времени — определяет логику социального поведения общества в целом и формирует объективную нравственность, не декларируемую, а реальную.

В первой половине XX века произошло как раз то, о чем на протяжении многих тысяч лет говорили как об Апокалипсисе. Тот, кто занимается физикой, знает ре­жим автоколебаний, то есть достаточно было взрыва, вернее, убийства в Сараево эрцгерцога, и "поехала" первая мировая война. Достаточно было небольшой провокации — и "поехала" вторая мировая воина. Революции прокатились не только по России, но и по Ки­таю, Индии, Мексике, странам Южной Америки, Европы. Но этот период человечество благополучно пе­режило. Богословы Апокалипсис проспали. Он закон­чился к 50-м годам нашего столетия. Именно к этому времени была изобретена атомная бомба. Пото­му что "добро'' на развитие физических исследований дает таможня, в нашем понимании — жречество.

Сегодня было много новой и необычной для вас терминологии. Но вы должны понять Козьму Прутко­ва: "Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабые, а потому что они не входят в круг наших понятий".

Мы никому ничего не навязываем, мы описываем объективные процессы и явления, происходящие в ре­альном обществе. В нашей работе ничего нового мы не сказали, все это вы знаете на уровне подсознания. Да, мы назвали нашу работу "Мертвая вода'' (концепция общественной безопасности России в глобальном исто­рическом процессе).

Речь идет о том, как выявлять связи, взаимоотно­шения на различных уровнях управления, в глобаль­ном историческом процессе. После смены логики соци­ального поведения общество вошло в совершенно но­вое, качественно новое информационное состояние, когда скорость обновление информации на внегенетическом уровне (никогда этого не было за всю историю существования человечества) превысила скорость ее обновления на генетическом уровне. За все время су­ществования человечества скорость обновления ин­формации на генетическом уровне примерно постоянная — 25 лет. Это средний возраст матери при рожде­нии ребенка. Именно первого ребенка. Поэтому за сто­летие проходят четыре поколения, но первое поколе­ние вбрасывает идеи, второе идеи реализует, третье еще тащится по инерции, четвертое, как правило, опрокидывает. И вы наблюдаете это непосредственно в XX столетии.

Наша концепция фактически обнародована в 1991 году. Могли бы мы изложить ее и раньше. Но общество было не готово. Нужно, чтобы выросло примерно пол­тора — два поколении с 50-х годов. Именно теперь, когда половину населения нашей страны составляют люди до 35-40 лет, концепция реально уже присутствует.

Теперь о концептуальной власти. Она по своей природе автократична и игнорирует все демократиче­ские процедуры. Если вы ее не видите, это еще не зна­чит, что она отсутствует. Другое дело, если в стране имеют место только три или четыре вида власти, то концептуальная власть реализует себя, находясь в другом месте.

Простой пример. Все вы помните 1985 год, начало перестройки. Многие участвовали в принятии всевоз­можных решений, которые, мы уже знали, не будут выполнены. Но было много других решений ЦК КПСС, которые не выполнялись. А теперь я вас всех прошу внимательно ознакомиться с директивой № 20/1 от 18 августа 1948 года Совета национальной без­опасности Соединенных Штатов. Вы там прочтете полную попунктную доктрину, которая реализовалась с точностью до буквы. Вот это и есть наличие концеп­туальной власти оттуда. Но заявление Буша после 1991 года, что Соединенные Штаты и их союзники вы­играли ''холодную войну'', — это детские игрушки. Буш, видимо, тоже слабо разбирается в вопросах ин­формационного оружия. А оно известно, по нашим оценкам, примерно с XII — XIII веков новой эры. Не­давно на одной интеллигентской тусовке в "Горбачев-фонде" всем известный Никита Михалков заявил: "Представьте себе, нам 70 лет нужно было придури­ваться, говоря о своем ничтожном происхождении, чтобы власть иметь". Иметь власть, как девку, как проститутку, нельзя. Власть осуществляют в интере­сах общества. И потому заявления наших интеллиген­тов, что они, видите ли, притворялись все 70 лет, — это тоже элемент игры. Всех интересует: а что же бу­дет все-таки в ближайшее время? Нам часто задают этот вопрос, и мы можем на него ответить.

Итак, концептуальная власть — это группа лю­дей, которая вне демократических процедур поднима­ется вверх по мере понимания. Толпо-элитарное обще­ство до смены логики социального поведения устойчи­во существовало благодаря принципу: каждый в меру понимания общего хода вещей работает на себя, а в ме­ру непонимания — на того, кто понимает больше. И часто бывало, что умные подлецы поднимались на­верх. Другой Никита, Моисеев, известный академик, на той же тусовке заявил: "Пусть наверху будет под­лец и мерзавец, но если он умный, то ему многое дол­жно быть прощено, потому что он знает, что он дела­ет". Нашему академику, видимо, было невдомек, что умные подлецы и мерзавцы сформируют быстрее свой вектор целей и начнут их умно и энергично реализовывать.

В 1990 году в журнале "Молодая гвардия" вышла статья "Концептуальная власть: миф или реальность''. Фактически все, о чем мы сейчас говорим, там и было обозначено. Но мы делали тест: 700 тысяч тираж и — ноль внимания.

Концептуальная власть ничего не придумывает, она не сочиняет никакого мировоззрения. Она выбира­ет существующую в обществе концепцию наиболее ус­тойчивого развития и дисциплинированности в обществе.

Немножко о терминологии. Первым и настоящим представителем нашего внутреннего предиктора кон­цептуальной власти был товарищ Сталин. Как это ни странно вам покажется. Вопли демократов начались с критики сталинизма, а закончились тем, что авторитет Сталина в обществе вырос.

Почему? Потому, что Сталин отличал дисципли­нированность проведения концепции от безалаберно­сти демократов. Но у него были свои проблемы. Был троцкизм. В нашем понимании это толповекторизм в интернациональной упаковке. Сталин боролся с троцкизмом, но не с Троцким. И попытка свести, на­пример, борьбу Сталина с Гитлером к столкновению двух сумасшедших — это тоже наивно. Итак, товарищ Сталин победил троцкизм, на шестом приоритете стал вышибать мозги своим противникам. Победил на пя­том приоритете и победил на четвертом. Победил на трех приоритетах, но проиграл. Почему? Вместе с троцкистами он вынужден был пользоваться маркси­стской терминологией. И как только заявил в своей по­следней работе, что пора кончать с марксистской тер­минологией, ибо она неадекватно отражает объектив­ные процессы в обществе, был и сам уничтожен. Это уже было делом техники.

Чего хотело, но не могло выразить наше обще­ство? Оно желало только одного: повысить качество правления. Позволить всем, кто честно работает, чест­но получать, и это повысит качество правления. Элита, бывшая у власти, уже была не способна обеспечить качество правления. Как и ей предшествовавшая элита­, которая погибла в 1917 году.

Если надстройка, то есть управленцы, не обеспе­чивает требуемого в обществе качества правления, она сгинет и появится новая. Общество не умрет, а будет двигаться дальше, как и двигалось до этого. Управле­ние — процесс субъективный, но управлять можно только объективными процессами. Если у кого-то бу­дет иллюзия объективности процесса управления, то, предупреждаем, разочарование таких управленцев тоже будет вполне объективным. Мы не знаем, как это произойдет: как в 17-м году — отстрелом, лагерями или как-то иначе. Мы бы хотели, чтобы это произошло без крови. И выдаем наши рекомендации на нормаль­ное, бескровное разрешение концептуальной неопре­деленности. И не надо впадать в истерику тем, кто на каком-то этапе не может определиться, с кем же он. Потому что слишком много сейчас наворочено терминологической несуразицы.

Часто слышим: я вне политики. Министр обороны говорит: армия вне политики. Павлов, последний пре­мьер-министр Советского Союза, говорил; я всегда был вне политики. Но удосужились бы хоть перевести слово с греческого: "поли" — много, "титос" — интере­сы. Древние греки, когда создавали этот термин, четко представляли множество интересов определенных со­циальных групп, которые они по-своему отстаивают. Если вносится код, мера, слово — это одно и то же. И если рождаются в обществе образы, то есть информа­ция, реальное действие произойдет автоматически в силу целостности и триединства мира, как процесса триединства материи, информации и меры.

Все мы часто произносим слово "интеллигенция". С латыни "интелиденти" — это "понимать". И по-русски просто можно было сказать: у нас есть люди пони­мающие, есть люди не понимающие. Но тогда возник бы вопрос: "А что понимающие и что не понимающие?''

Древние римляне, произнося эти слова, понимали, какие образы встают за ними. Мы автоматически, внед­ряем такие слова, реализуем некие процессы, которые разрушительно действуют на общество в целом. Этим методом владеют не те, кто стоит непосредственно за пультом телекамер, а те, кто осуществляет концепту­альную власть. И они это прекрасно знают и отдают отчет, как этим всем пользоваться.

"Русский мужик даже боится внутренней полити­ки, — сказал Салтыков-Щедрин сто лет назад, — по­тому что он никогда до этого не понимал, что такое внутренняя политика". То ли видел ее в роли пример­но мора, наводнения или некоего помпадура. Мы этого насмотрелись достаточно. И Салтыков-Щед­рин спрашивает: "Но должен ли русский мужик пони­мать, что такое внутренняя политика?". И сам отвеча­ет: "Я скажу вам, господа, как только русский мужик поймет, что такое внутренняя политика, все будет кончено".

Из выступления руководителя рабочей группы Общественного совета безопасности Российской Фе­дерации В. П. Дунаевского:

— Я полагаю, что концепция родилась прежде всего потому, что в течение 10 лет наше общество находится в состоянии смуты. Многие, утратив ориенти­ры, разуверившись в авантюристических прожектах, испытав лихую беду, горечь поражений и страданий, впали в растерянность и безысходность. И действи­тельно, нужен прорыв, чтобы обществу и России вы­ползти из этого состояния. Надо отдать должное разра­ботчикам. Они совершили интеллектуальный подвиг. И его надо использовать.

Я имею честь представлять рабочую группу, кото­рая инициирует создание Общественного Совета Без­опасности страны. Необходимость его создания выте­кает из общенародной патриотической взволнованно­сти и тревоги.

Еще в июле я и предложил на Совете Федерации создать такой совет. К сожалению, мы его до сих пор не дождались, но действуем "по запасному варианту". И эти слушание — тоже определенный вклад нашей ра­бочей группы.

Я хочу акцентировать ваше внимание на том, что Россия сейчас в число крупных мировых сил фактиче­ски уже не попадает. Элита мира продолжает курс на то, чтобы превратить Россию в свою послушную иг­рушку.

Полностью поддерживаю мнение, что обсуждае­мая концепция должна быть передана на экспертное заключение. Предлагаю подготовить по этому вопросу информационную записку президенту и правительст­ву, обращение к парламентам других стран, прежде всего ближнего зарубежья. Предлагаю также провести в 1996 году международную конференцию на эту тему.

Из выступления доктора юридических наук, ака­демика Международной академии информатизации А. В. Птушенко:

— Я принимаю эту концепцию почти целиком. Выслушал все три доклада с большим удовольствием и с большой горечью. Удовольствие состояло и в том, что я слышал знакомые мне, понятные мне, на понятном языке четко изложенные вещи, а горечь была оттого, что здесь работал мощный коллектив, а я работал как кустарь-одиночка и пришел к сходным выводам.

Единственное, в чем мы очень сильно разошлись, — вложили разный смысл в термин "концептуальная власть". Она существует, в этом нет сомнений. В пред­ложенной нам разработке этот термин носит явно не­гативный характер. А я разработал иную концепцию, по которой концептуальная власть должна работать как основная ветвь власти. И на нее возложены изуче­ние, формирование народного менталитета, тенден­ции, шкалы ценностных оценок...

Да, такая ветвь власти необходима в новом меха­низме управления обществом. Она должна формиро­ваться методами и на базе сложившихся научных и массовых коммуникаций. Никоим образом ни одна из ветвей власти не может иметь права на формирование или роспуск других ветвей. Это прерогатива народа, и только народ может формировать структуру граждан­ского общества.

Говорилось о делении труда на управленческий и производительный. Я бы предложил все-таки труд уп­равленческий тоже подразделить, и подразделить официально, ввести в Основной Закон — труд интел­лектуальный, который производит новые доктрины, новые концепции, и труд делопроизводительный. Это надо четко разделить, иначе мы не будем знать, кому

разрешить, скажем, совместительство. В Конституции есть соответствующая статья, которая разрешает. Совместительство — это творческая работа. А что такое творческая работа? Она требует определения.

Полностью согласен с тем, что Константин Павло­вич говорил о собственности, но как-то не очень четко это прозвучало. Мне кажется, надо записать в Основ­ном Законе, что изначально вся собственность являет­ся общественной и общество выделяет государству оп­ределенную ее долю, необходимую для обеспечения тех задач, которые общество возлагает на государство — на армию, полицию, связь и так далее. Потому что, когда сегодня нам говорят: вот есть Госкомимущество, я не понимаю, на основании каких прав оно создано. Какое это право? Кодированное это или естественное право? Думаю, ни то и ни другое.

Много говорили о важности терминологии. Сейчас в Думе лежит (точнее, у Исакова в портфеле) законо­проект "О введении единой терминологической служ­бы России". И там же — заказанный мне и выполнен­ный мною, к сожалению, на добровольных началах по­статейный анализ Конституции, из которого может вытечь структура новой Конституции...

Из выступления президента Международного аналитического центра Ю. М. Михиевича:

— Россия не разрушена, а разрушена система уп­равления Россией. Россия — большая инерционная си­стема, и ее очень трудно разрушить.

Россия является существенной частью мирового сообщества. Вчера закончился форум, на котором мы предложили концепцию "Благоденствие России — безопасность мирового сообщества". Безопасность со­циальная, экономическая, экологическая...

В дискуссии приняли также участие помощник депутата Государственной Думы Е. А. Лебедев, академик Академии кибернетики В. А. Лещук, профессор Тараканов, независимый эксперт В. Л. Еремеев.

РЕКОМЕНДАЦИИ

парламентских слушаний

Вся наша жизнедеятельность, типологии источни­ков опасности и угроз, перечень предметов безопасно­сти дают нам возможность различить десятки, сотни видов (сфер, элементов) безопасности. Важнейшие из них: политическая, экономическая, социальная, военная, технологическая, экологическая, духовная, рели­гиозная, информационная, социокультурная, государ­ственная, генетическая, продовольственная, медицинская, демографическая, ядерная.

Такая классификация является условной, так как в чистом виде, вне связи с другими явлениями и факто­рами в природе ничего не бывает. Мы имеем дело и с комбинированными источниками опасности, и с мно­гоаспектными проявлениями их воздействия. В соот­ветствии с этой классификацией депутаты Государст­венной Думы в 1994 — 1995 гг. разрабатывали и при­нимали законы: об экономической, информационной, продовольственной, промышленной, пожарной без­опасности, а также о защите несовершеннолетних, ин­валидов, пенсионеров, свидетелей, пациентов и так далее — названия сами говорят за себя. Налицо отсут­ствие концептуально определенных приоритетов в законодательстве.

Общие выводы:

1. Без всяких теорий и классификаций очевидно, что в России положение ухудшается, в США и странах Западной Европы положение колеблется около некоего более-менее устойчивого состояния, а в Японии и Китае наблюдается устойчивый рост. Такой сравни­тельный анализ показал, что в основе лежит наличие собственных концепций развития у одних (США и страны Западной Европы — библейская концепция, Япония и Китай — концепция развития с националь­ной окраской) и их отсутствие у других стран (Россия). Отсутствие собственной концепции приводит к неизбежному подчинению чужой концепции и ее целям. 2. Отсутствие концепции существенной безопас­ности, единого понимания сути и терминов, методологического подхода к оценке и анализу обстановки в стране и мире лишает Государственную Думу возмож­ности координации с Советом Безопасности, затрудняет законотворческий процесс. Депутаты в спешном по­рядке 18 октября 1995 года под занавес своей деятель­ности вынуждены были принять постановление ''О доктрине национальной безопасности'', в котором предложили Президенту Российской Федерации представить проект доктрины национальной безопасности России в Федеральное Собрание до 31 декабря 1995 го­да.

3. До тех пор, пока концепция не будет определе­на, никакие государственные задачи и стоящие перед обществом проблемы не могу быть решены.

Выбор неизбежен между:

— или живем по прежней (библейской) концеп­ции, в толпо-элитарном обществе, неважно, в какой упаковке — национальной или интернациональной, и "благополучно" переходим в разряд многочисленных колоний Запада;

— или мы принимаем новую концепцию безопасности России, в этом случае мы становимся на новый, но устойчивый по предсказуемости курс развития страны, который к тому же обеспечивает наиболее без­болезненный выход из сегодняшней ситуации.

В этом случае Россия, как это ни парадоксально для многих, становится устойчивым ориентиром для всего человечества планеты Земля, своеобразным ''за­дающим генератором'' всех процессов, протекающих в обществе.

При этом никаких кредитов, инвестиций и других дополнительных средств не потребуется. Концепту­альная власть и владение высшими приоритетами обобщенных средств управления откроют такие скры­тые пока резервы народа, какие нам и не снились.

По существу представленной концепции обще­ственной безопасности участники парламентских слу­шаний констатировали:

1. Основной причиной неустроения России явля­ется концептуальная неопределенность.

2.  Концепция общественной безопасности, пред­ставленная учеными г. Санкт-Петербурга как иннова­ционная идея создания общественной системы без­опасности, известная под названием ''Мертвая вода'', заслуживает внимания и общественного обсуждения. Темпы реализации данной концепции будут зависеть, прежде всего, от того, как скоро и насколько глубоко эта идея будет воспринята обществом, усвоена обще­ственной и индивидуальной психологией.

3. Произошло изменение соотношения биологиче­ской и социальной составляющих изменения инфор­мационного состояния общества. Если ранее социаль­ная составляющая была меньше биологической, то те­перь наоборот: социальная стала больше биологиче­ской. Таким образом, сейчас за время жизни одного поколения информационное состояние общества ме­няется несколько раз.

4. Ни западные, ни отечественные ученые не
предложили целостной позиции для выхода из глобального кризиса. Общепризнанной новой концепции нет, а концепция "Мертвая вода" не представлена широкой общественности.

Практические предложения:

1.Рекомендовать Президенту Российской Федера­ции, Правительству Российской Федерации, парла­менту Российской Федерации, общественным объеди­нениям ознакомиться с предложенной концепцией об­щественной безопасности России и начать ее гласное обсуждение в средствах массовой информации, в ауди­ториях.

2.Просить Президента Российской Федерации об­ратиться с предложением к мировому сообществу и ООН провести в 1996 году в г. Кирове международный конгресс по вопросам общественной безопасности пла­неты.

3.Предложить депутатам Государственной Думы принять постановление о создании специальной экс­пертной комиссии из представителей всех комитетов Государственной Думы по оценке Концепции обще­ственной безопасности России и разработке закона "О национальной безопасности".

4. Рекомендовать Федеральному Собранию высту­пить с совместным заявлением двух палат о запреще­нии пропаганды агрессии и насилия в СМИ. Принять постановление о переаттестации журналистских кадров и технического персонала СМИ на предмет оценки их прошлой деятельности, знания социальной психо­логии, умения в журналистском творчестве не разру­шать, а созидать, руководствоваться высшими интере­сами информационной безопасности государства, об­щества и человека.

5. В Комитете Государственной Думы по безопасности целесообразно иметь соответствующую подструктуру, функции которой будут отличаться от функций Комитета по информационной политике.

Рекомендовать начать разработку закона "Об ин­формационной безопасности", поскольку центральные СМИ Российской Федерации превратились в один из основных источников опасности общественной без­опасности страны, продолжают вести необъявленную войну против собственного народа.

6.Новому составу Государственной Думы рекомендовать проведение парламентских слушаний на тему ''Концепция общественной безопасности'' в самом начале своей деятельности с учетом замечаний и предложений, поступивших на парламентских слушаниях, а также из министерств и ведомств субъектов Федерации, от депутатов и отдельных граждан.